|
Сегодня, 9 мая, эхо войны унесло еще две жизни. В Волгограде двое жителей во дворе частного домовладения разбирали найденную ими гранату времен Великой Отечественной войны. В результате произошел взрыв, два человека погибли на месте, а с осколочным ранением в ногу госпитализирована соседка-пенсионерка, в момент взрыва находившаяся неподалеку. Оружие войны до сих пор напоминает о себе жителям Волгограда — города Сталинграда, о подвиге которого в годы Великой Отечественной войны знают во всем мире.
«События Сталинградской битвы имели колоссальное значение для всего дальнейшего хода Второй мировой войны, это была точка великого перелома…» Такое или примерно такое определение можно обнаружить в любом справочнике, где даются характеристика и оценка одного из самых известных военных сражений XX века. Сухие, лаконичные и, в общем-то, безликие слова, за которыми не видно главного – Человека. Того самого человека в шинели и без оной, без которого вообще не случилась бы НАША ПОБЕДА.
Мне, родившемуся в Волгограде через двадцать лет после окончания войны и прожившему в этом городе детство, отрочество и юность, безумно, безумно трудно писать эти строки. Не потому, что нечего сказать, скорее наоборот – выплеснуть наружу хочется много сокровенного, того, о чем не принято говорить вслух. В свое время было опубликовано не так уж и мало военных мемуаров немецких командиров и обычных рядовых, которые, спустя годы, сумели все-таки дать достойную, честную оценку тем событиям, в гуще которых они оказались в Сталинграде в кровавых сорок втором и сорок третьем.
Не покривили душой и многие плененные под Сталинградом немцы (примерно 110 тыс. человек попали в «Сталинградский котел»), почем свет проклинавшие русскую зиму и все, что связано с Россией. Что ж, истинный солдат, даже проиграв битву, не станет скатываться в клоаку желчных оценок. Почему мы выиграли то сражение (да и войну в целом)? Даже немецкие ветераны считают, что решающую роль сыграли героизм, сила духа и воля к победе советских солдат и обычных тружеников тыла, без которых победа была просто бы немыслима.
В Сталинграде же, особенно в конце лета – начале осени 1942, в одночасье нивелировались такие понятия, как «люди в гимнастерках» и «люди в штатском» — и те, и другие ложились в землю «за пять шагов и за пять снов – лицом на Запад, а ногами на Восток».
«Ничего подобного мы никогда не видели, — отмечал первый адъютант фельдмаршала Паулюса (командующий немецкой группировкой войск, пленен вместе с большинством своих подчиненных) Вильгельм Адам, вспоминая об ожесточенном сопротивлении, которое войска Вермахта встретили на Волге. – Советские войска сражались за каждую пядь земли, население Сталинграда проявило исключительное мужество и взялось за оружие. На полях битвы лежали убитые рабочие в своей спецодежде, нередко сжимая в окоченевших руках винтовку или пистолет. Мертвецы в рабочей одежде застыли, склонившись за рулем разбитого танка…»
А чему тут удивляться: последний танк с конвейера Сталинградского тракторного завода сошел уже во время боев непосредственно в черте города. Танкистов-профессионалов попросту не хватало – жизнь каждого в уличных боях исчислялась максимум несколькими часами (о чем идет речь – поймут все те, кто штурмовал Грозный в середине 90-х). Вот и шли в городской «котел смерти» рабочие-тракторозаводчане – на своем танке, только-только вбив, как говорится, последнюю заклепку в его броню.
Двести дней и ночей длилась кошмарная мясорубка. Почти два миллиона людей столкнулись в страшной сшибке. Дрались за каждую улицу, за каждый дом, за каждый чердак и подвал. И никто не хотел уступать и… умирать. Но умирали – целыми взводами, ротами, полками и дивизиями. Потому что отступать было некуда – за Волгой земли для нас не было! Туда переправляли только женщин и детей – да и то делать это начали только тогда, когда стало очевидно, что самого-то города по сути уже и нет — он превратился в кромешный ад, там Смерть уже спела свою заунывную песню. Но добраться до противоположного, левого берега, который, по сути, стал тылом, еще нужно было суметь. Крохотные кораблики и паромчики, битком набитые гражданскими людьми, отчаливали от берега один за другим, пытаясь прорваться сквозь вздыбленные снарядами и бомбами багряные от крови и огня воды. Доплывали далеко не все.
Мои бабушка и мама – коренные сталинградки. Они в полной мере испытали на себе, что такое оказаться на реке под обстрелом. Вокруг вода, изрядно сдобренная кровью и нефтью, что нескончаемым потоком текла из разбомбленного нефтехранилища, находившегося на берегу Волги. Горели пристани, пароходы, казалось, что горела сама… Волга. Над городом густыми черными клубами вился дым – он был виден на десятки километров вокруг…
Эта вода, такая приятная и ласковая в обычный жаркий летний денек, тогда только обостряла чувство собственной уязвимости и незащищенности. Моим повезло: кораблик разбомбили недалеко от левого берега. Но даже маленькое расстояние преодолеть вплавь с грудным ребенком совсем непросто. Помогли люди. Тогда все друг другу помогали, потому что были сплочены одной идеей – выжить и, в конце концов, победить. Ни одна война не выигрывалась без этого!
А потом бабушка, тяжело пережив потрясение, ушла на фронт, оставив годовалую дочь на руках своей сестры. И прошла до Бухареста. Она не любила говорить о войне. И я почти ничего от нее не слышал о тех трагичных для города днях, когда за какой-то день-другой от некогда благополучного Сталинграда остались лишь зияющие пустыми глазницами остовы полуразрушенных зданий. (Только 22 августа 1942 года немецкие самолеты совершили более двух тысяч вылетов, обрушив на землю сотни тонн все уничтожающего и испепеляющего металла.)
Я жил уже в другом, новом городе – цветущем и светлом. Восстановленным всей страной – русскими, украинцами, белорусами, молдаванами, грузинами, армянами, казахами, киргизами, татарами… Коренных сталинградцев почти не осталось – большинство их пало в боях, много людей погибло под бомбежками и под обломками обрушившихся зданий. От населения тогда полумиллионного города осталась в живых примерно одна треть, а может, и меньше.
Тогда, во время моего детства, о страшных днях войны напоминали лишь мемориальные таблички — да, пожалуй, сохранившееся в назидание потомкам здание бывшей мельницы, одиноко глазевшей пустыми дырами окон-бойниц с высокого правого берега на берег левый. Там теперь тихо и уютно, многие современные волгоградцы переправляются туда летом на пароходиках, чтобы отдохнуть, покупаться.
Но эхо тех тяжелых и кровопролитных боев, случившихся в Сталинграде, сопровождало меня чуть ли не все детство. Нет, я не видел разложившиеся трупы немецких солдат, которые так пугали мою маму, когда она была совсем маленькой. Их тела еще долго можно было обнаружить в затерявшихся на окраинах оврагах — собирали ведь наспех, лишь бы предотвратить эпидемию. А сколько их осталось лежать — и наших, и немцев — лишь слегка присыпанных землей, неприкаянных, не погребенных по христианскому обычаю… Кто-то скажет, что не мы к ним пришли. Может, оно и так, но все же…
Не видел я и «немцев пленных, на хлеб менявших ножики». Они, отдававшие нам суровую дань за безвинно загубленные души, вернулись на родину еще до моего рождения – в конце пятидесятых. Кстати говоря, у них неплохо получилось восстановить то, что они когда-то разрушили — многие немецкие постройки прекрасно сохранились до сегодняшних дней, а вот наши, куда позже сляпанные, увы, давным-давно развалились. Возведенный немцами Планетарий – до сих пор выглядит настоящим архитектурным шедевром. Впрочем, это уже другая история…
Зато я видел своих сверстников с оторванными руками и ногами – неудачливых «окопных копателей». А сколько их так и не дожило до своего совершеннолетия? Земля, нафаршированная металлом и тротилом, мстила своим обидчикам – пусть даже в лице детей тех, кто ее защищал. И помню я себя сидящим на балконе своей квартиры и лупящим что есть мочи молотком по полусгнившей противотанковой гранате, из которой мне так не терпелось извлечь хорошо дымящийся «тол». Слава Богу, обошлось!
А еще я помню нескончаемые людские потоки на Мамаев Курган – 9 мая, в День Победы, туда со всей страны съезжались ветераны, участники сталинградских боев. Эта Высота-102.0, как она обозначалась на военно-топографических картах, была ключевым районом боевых действий: тот, кто ею владел, обладал стратегическим преимуществом. Вот и переходил курган, ставший последним рубежом для огромного числа людей, из рук в руки по пять раз в день. С потерями не считались. И сегодня в этой многострадальной земле, наверное, нет ни одного метра, над которым не запищал бы металлоискатель.
Я помню убеленных сединами мужчин и женщин – участников Сталинградской битвы. Люди, на чьей груди и свободного места-то не было от наград, плакали, как малые дети, смахивая скупые слезы при встрече с однополчанами. Я помню рыдающих матерей, обнаруживших на мозаичных траурных Знаменах в пантеоне Воинской Славы на Мамаевом кургане имена своих когда-то без вести пропавших сыновей. Да и обычные жители современного Волгограда, и его гости, проходя по дорожке-пандусу мимо Знамен с именами погибших, мимо огромной руки с факелом Вечного Огня с трудом сдерживают эмоции, читая: «Да, мы были простыми смертными, и мало кто уцелел из нас, но все мы выполнили свой патриотический долг перед священной матерью-Родиной».
Они его действительно выполнили — выполнили честно, чтобы ни говорили современные «оценщики» и «переоценщики» нашей истории. Какой ценой далась нам эта победа – уже другой вопрос: если бы не было ошибок, можно было бы подумать, что мы ничего и не делали. Но какое это имеет отношение к ним – павшим за Родину? У большинства защитников Сталинграда было лишь одно право, вписывающиеся в суровую канву войны: выполнить любой ценой приказ и, если повезет, не умереть. Многие из них заплатили за победу самую высокую цену – отдали свои жизни. Досужие размышления о том, что могло бы быть, а что нет – это всего лишь пустая болтовня доморощенных слюнтяев, которые и пороха-то не нюхали. Откуда им знать, как ТОГДА было? Сегодня же мы имеем то, что имеем.
И мне бывает стыдно. За себя — подростка, который тайно таскал жертвенные монетки из бассейна Скорби у памятника Скорбящей Матери с умершим воином на руках, чье лицо прикрыто боевым знаменем – символом последних воинских почестей. Мне стыдно за политических карликов, решивших навязать нам свою интерпретацию истории, обгаживающих наше славное прошлое. Поэтому и видеть их на НАШЕМ празднике, посвященному юбилею ВЕЛИКОЙ победы, мне почему-то не хочется.
И пусть в живых сегодня осталось совсем мало ветеранов, но все-таки мне хочется сказать вам – живущим рядом с нами героям, остановившим нацистов, захотевших, но не сумевших, пройти бравурным маршем по нашей стране: «Мы все помним! И знаем цену победы!» Мы – это те, кто желает честно смотреть вам в глаза. Ваше самопожертвование было не напрасно! Как и самопожертвование всех павших за Родину: они навечно так и останутся часовыми – часовыми нашего будущего. И пусть не банально для многих прозвучат слова-предупреждение: тот, кто забывает свое прошлое, обречен пережить его вновь.
|
