Эксплуатация газоснабжения

Все американские президенты обожают языческий характер саммитов, но больше всего они по вкусу Дональду Трампу, которому маниакально нравится идея о том, что он — один из великих людей, творящих историю с заглавной буквы «И». Трампу до такой степени понравилась его недавняя встреча в верхах в Сингапуре с Ким Чен Ыном, что после ее окончания он говорил, как по уши влюбленный подросток, хвастающий своей иллюзорной сделкой и расхваливающий «сильного», «забавного», «умного» диктатора, который, как оказалось, тоже является «великим переговорщиком».

В понедельник в Хельсинки Трамп будет участвовать в давно ожидаемом им саммите с российским президентом Владимиром Путиным, проведения которого он добивался лично, несмотря на предупреждения советников и несмотря на длинную политическую тень, отбрасываемую предполагаемым влиянием России на его кампанию 2016 года. Но если оставить в стороне склонность к возвеличиванию и загадку о симпатии президента Трампа к российскому властному лидеру, то загадочным остается вопрос о том, почему эта встреча проводится именно сейчас. Является ли ее целью обсуждение вопроса о контроле над вооружениями? Вопроса о Сирии? Об Украине? Или обсуждение в новом формате выборов 2016 года?

Удивительно, но вопрос остается открытым, что само по себе делает встречу в Хельсинки самым необычным саммитом. В четверг в Брюсселе после двух дней временами откровенно недоброжелательных встреч со своими партнерами по НАТО Трампа спросили, готов ли он отказаться от военных учений в граничащих с Россией странах Балтии, если Путин попросит его об этом в понедельник. «Возможно, мы поговорим об этом», — ответил Трамп, и его слова вызвали большую тревогу и испуг у европейцев, которых американские официальные лица публично заверяли в том, что Трамп никогда на это не пойдет. Кто знает? Несмотря на активную подготовку, саммит в Хельсинки, по признанию Трампа, является просто «обычной встречей».

Путин не мог бы лучше подготовить этот саммит, даже если бы он сам написал для него сценарий. В течение двух дней на этой неделе на ежегодной встрече альянса НАТО — организации, которую Путин считает своим смертельным врагом — американский президент игнорировал план по демонстрации «единства и силы», который был обещан его собственным послом в НАТО, а вместо этого создал совершенно предсказуемый кризис в отношениях со своими союзниками.

Прежде всего, Трамп превратил сеанс официальной фотосъемки в сеанс резкой критики в адрес Германии. Он обвинил самого важного партнера Соединенных Штатов на европейском континенте в том, то он якобы находится «под контролем России» из-за предстоящего строительства нового газопровода. «Очевидно, что он собирается торпедировать саммит, — сказал мне бывший высокопоставленный американский чиновник, находившийся в штаб-квартире НАТО, спустя несколько минут после произнесенной Трампом тирады во время завтрака. — Ничто другое не сделает Путина более счастливым». К утру в четверг стало ясно, что Трамп именно это и сделал — он превратил саммит НАТО в чрезвычайное заседание по поводу его требований к Германии и к другим странам-членам о резком увеличении военных расходов.

Сделав это, Трамп на торопливо организованной пресс-конференции заявил, что союзники согласились с его требованиями и взяли на себя новые обязательства по поводу расходов на оборону (президент Франции Эммануэль Макрон сразу же это опроверг). После чего Трамп стал благодушно рассуждать о том, сможет ли когда-нибудь Путин стать его «другом». Никого это не удивило, но всех возмутило — и это классический ответ эпохи Трампа.

Когда президент США уже вылетел в Британию, Дэймон Уилсон (Damon Wilson), республиканец, работавший в Совете национальной безопасности при Джордже Буше-младшем, казалось, точно определил настроение среди обеспокоенных партнеров Америки. На своей странице в Твиттере он написал: «Я здесь на #НАТОсаммите, я окружен союзниками Америки, и я чувствую здесь синдром побитой жены. Сначала их побили, а затем похвалили. Сначала атмосфера была напряженной, а затем стала товарищеской. „Никаких проблем". Удар хлыстом».

Следует ожидать еще один удар хлыстом, когда Трамп приедет в Хельсинки для встречи с Путиным, которая может стать катастрофой, созданной, в основном, самим президентом. Трамп сам предложил провести этот саммит во время состоявшегося в марте телефонного разговора с российским лидером, а после саммита с Кимом президент США дал указание сотрудникам своей администрации подготовить встречу с Путиным, тогда как многие из них не поддерживали эту идею.

«Остановить его нельзя, — сказал в июне в беседе со мной один высокопоставленный сотрудник администрации. — Он хочет провести встречу с Путиным, и поэтому у него будет встреча с Путиным». В тот момент советники еще надеялись на то, что они смогут перенести саммит на более поздний срок, или, по крайней мере, смогут воспользоваться возможностью и подготовить реальную, содержательную политическую повестку с предложениями для Трампа, которая, на самом деле, отражала бы американскую внешнюю политику. Сегодня становится очевидным, что они потерпели неудачу по обоим направлениям.

Не существует никакой согласованной содержательной повестки для встречи, что подтвердил сам Трамп в четверг, а сама встреча пройдет всего через пару недель после того, как была согласована окончательная дата ее проведения. Главным элементом подготовки стала поездка в Москву советника Трампа по национальной безопасности Джона Болтона Он вернулся, не имея никаких «конкретных» договоренностей, которые обычно согласовываются накануне подобных важных саммитов («Сама встреча и является конкретным результатом», — вероятно, сказали русские Болтону).

Очень небольшое количество деталей было обнародовано Белым домом — с учетом склонности Трампа к принимаемым в последний момент изменениям, — однако пока можно предположить, что это будет четырехчасовая беседа (а не семичасовая, как предлагал Кремль), включая продолжительную беседу один на один между Трампом и Путиным, которая запланирована на начало), а затем состоится беседа в расширенном составе с участием Болтона, госсекретаря Майка Помпео, а также посла США в России Джона Хантсмана.

Фиона Хилл (Fiona Hill), старший советник Совета национальной безопасности по России, не будет присутствовать на встрече, хотя один сотрудник Белого дома сказал мне, что она будет находиться в это время в Финляндии. Кроме того, была отменена встреча между Помпео и российским министром иностранных дел Сергеем Лавровым, по поводу которой было много разговоров. По словам бывших и нынешних официальных лиц, Совет национальной безопасности Болтона не провел ни одной встречи с участием главных специалистов для обсуждения политики в отношении России или планов по поводу саммита накануне, несомненно, одной из наиболее важных встреч во время президентства Трампа.

Я попросила одного бывшего высокопоставленного чиновника администрации, который регулярно общается с действующими коллегами в правительстве, охарактеризовать настроение перед встречей в Хельсинки. «Озабоченное», — сказал он. А посол США в одной из стран — членов НАТО добавил: «Все скрестили пальцы и затаили дыхание». Даже сторонники более близких связей Соединенных Штатов с Россией проявляют осторожность. Цель должна состоять в том, чтобы «установить хоть чуточку взаимного доверия, которое сегодня, действительно, отсутствует в наших отношениях, — сказал Дмитрий Саймс, президент Центра Национальных интересов, в стенах которого Трамп произнес первую важную внешнеполитическую речь в ходе своей кампании в 2016 году, а в зале в это время, среди других приглашенных, находился и российский посол в США.

В течение последних нескольких дней я спросила о подготовке встреч в верхах 16 бывших правительственных чиновников, работавших со всеми президентскими администрациями, начиная с администрации Рональда Рейгана. В их числе был бывший советник по национальной безопасности, четыре посла США в России, бывший высокопоставленный сотрудник национальной разведки, занимавшийся Россией, а также два заместителя госсекретаря. Бывшие чиновники, которые часто не соглашаются друг с другом по поводу проводимой в отношении России политики, сейчас этого не делают — они как никогда едины, они никогда не проявляли подобного единодушия за почти 20 лет моих наблюдений за Россией, и, кроме того, в истории не существует и прецедента предстоящей встречи Трампа и Путина.

Особую озабоченность вызывает то обстоятельство, что правительство Соединенных Штатов подходит к саммиту с находящемся в упадке и игнорируемым политическим аппаратом, который систематически выталкивается на обочину и исключается из актуальной внешней политики президента. Многие бывшие чиновники сказали мне, что они действительно обеспокоены враждебным состоянием отношений между Россией и Соединенными Штатами, состоянием, которые почти все сегодня считают худшими с момента окончания холодной войны. Они также сказали, что приветствуют продуктивную встречу один на один между двумя лидерами. Однако мало кто считает, что она будет именно таковой.

«Я участвовал почти во всех американо-советских встречах на высоком уровне с момента первой встречи бывшего в то время вице-президентом Джорджа Буша-старшего с советским лидером Михаилом Горбачевым в 1985 году, — сказал Джон Байерли (John Beyrle), карьерный дипломат в отставке, который был послом США в Москве в последние дни президентства Джорджа Буша-младшего, а также в течение первого срока президента Обамы. — В истории не было прецедента, чтобы такая потенциально важная американо-российская встреча имела такую незначительную предварительную подготовку, да еще при таком количестве связанных с ней подозрений и неопределенности».

В ответ на вопрос о том, какое слово лучше всего определяет подход Трампа к Путину, Баейрли сказал: «Произвольный» и «мечтательный». Том Грэм (Tom Graham), высокопоставленный сотрудник Совета национальной безопасности США в период первого президентского срока Путина, добавил: «Противоречивый и непоследовательный», а также «идеологически мотивированный и нестратегический». По словам Грэма, даже наспех подготовленный саммит Трамп — Ким «имел больше времени на подготовку».

Что касается результатов саммита, то я попросил всех бывших чиновников дать оценку того, что можно будет считать самым хорошим и самым плохим его результатом. Большинство из них согласились с мнением Кеннета Аделмана (Kenneth Adelman), ветерана администрации Рейгана, который позднее написал книгу о саммите Рейгана и Горбачева в Рейкьявике в 1986 году. Вот что он сообщил мне по поводу самого плохого варианта, «который может быть»: «Лесть Путина может привести Трампа в состояние эйфории. Политика отодвигается в сторону, она теряется в излияниях по поводу чудесным образом установившихся «великолепных, великолепных, действительно, великолепных личных отношений Трампа — в отличие от ситуации со всеми остальными президентами, начиная с Честера Артура (Chester Arthur)».

Разумеется, когда речь заходит о важных темах, которые должны быть на столе переговоров в Хельсинки, то недостатка в вопросах для обсуждения нет, даже если не учитывать вопрос о том, попросит ли Трамп Путина в конечном счете дать отчет о вмешательстве России в выборы 2016 года (это сомнительно, по общему мнению). Российские эксперты, с которыми я говорила, предлагают длинный список возможных вариантов: предстоящее окончание срока действия нового договора об ограничении и сокращении стратегических вооружений, действующего до 2021 года; американские претензии по поводу нарушения Россией Договора о ликвидации ракет средней и малой дальности; российская военная поддержка сирийского режима и сотрудничество в Сирии с иранцами; а также, конечно, незаконная аннексия Россией Крыма и нынешний раунд санкций, введенных Соединенными Штатами и их европейскими союзниками.

Во время правления администрации Трампа высокопоставленные чиновники его администрации высказывали жесткую точку зрения по всем этим вопросам, и даже начали предпринимать многочисленные усилия для противодействия русским, что получило широкую поддержку у представителей обеих партий. Однако Трамп в значительной степени продолжает оставаться партией одного человека, когда речь заходит о его симпатии к России и о его нежелании критиковать Путина (Уильям Бернс, карьерный дипломат, работавший послом в России, а затем ставший заместителем госсекретаря в администрации Обамы, назвал политику нынешней администрации «шизофренической» и отметил «огромное расхождение между инстинктами Трампа, его риторикой и позицией остальной части администрации»).

Трамп на самом деле ослабил позиции Америки по многим ключевым вопросам, относящимся к России, и сделано это было за несколько недель до начала саммита в Хельсинки. Так, например, он повторяет, как попугай, российскую линию по вопросу о том, почему Москва захватила Крым, и спонтанно требует, чтобы Россия стала членом группы мировых лидеров G7, из которой ее выдворили после аннексии Крыма.

В итоге именно поэтому даже самые большие сторонники ведения переговоров с Путиным сегодня, судя по всему, надеются на то, что предстоящая встреча никакого особого результата не принесет. Строуб Тэлботт (Strobe Talbott), заместитель госсекретаря в администрации Билла Клинтона, присутствовавший на первой встрече Путина с его американским коллегой, не уверен в том, сможет ли Болтон удержать Трампа от проявления «приятельского отношения к Путину» или не дать ему возможности «даже намекнуть о том, что аннексия Крыма была ОК».

Стивен Хэдли (Stephen Hadley), советник Джорджа Буша-младшего по национальной безопасности во время его второго президентского срока, так описывает «лучший» вариант: «Не будет никакой вспышки и никакого праздника любви, не будет существенных уступок, и два лидера придут к согласию по поводу незначительного количества очень скромных шагов для восстановления отношений между двумя странами». Сара Мендельсон (Sarah Mendelson), высокопоставленный чиновник администрации Обамы с большим опытом работы по России, была еще более краткой. Вот ее версия лучшего варианта: «Ничего значительного не будет сказано или сделано».

Но даже такой вариант представляется излишнее оптимистичным многим наиболее прозорливым специалистам по России эпохи Путина. Большинство из них — как республиканцы, так и демократы — были согласны с тем, что Путин переиграет Трампа, и эту точку зрения, вероятно, лучше всего выразил бывший сотрудник Госдепартамента, который в течение десятилетий занимался подготовкой встреч между американскими и российскими лидерами. «Я боюсь, — сказал он мне, — что наш парень будет выглядеть там как боксер-любитель в поединке с Мохаммедом Али».